Доулинг, встревоженный, но не павший духом, встал, собираясь уйти.
– Сядьте на место, дуралей! Я не говорил этого всерьез. Должен признаться, что мне потребуются деньги. Вы говорили, что…
* * *Доулинг шел от отеля, в котором он встречался с Мак-Уиртлом, в сторону вокзала. Был уже пятый час утра, то единственное время, когда улицы Нью-Йорка почти пустынны. Мак-Уиртл проявил способность торговаться, непостижимую по сравнению с финансовой наивностью, которой следовало ожидать от настоящего бозо.
На 35-й Западной улице он приблизился к группе людей. Подойдя ближе, он узнал форму национальной полиции. Один из полисменов заметил его, выхватил пистолет и выстрелил. Доулинг нырнул за каменные ступени ближайшего подъезда.
– Вы что там, рехнулись к чертям собачьим? – заорал он из укрытия.
Из темноты донеслось какое-то бормотание. Затем низкий голос громко объявил:
– В первое же открытое окно полетит пуля. Эй, вы, все по постелям!
Следом появился и обладатель голоса, волоча на себе огромное бесчувственное тело.
Полисмен направил луч фонаря в лицо Доулингу и воскликнул:
– Провалиться мне, если это не мистер Доулинг, посредник Филадельфии! Выходите, мистер Доулинг. Мне очень жаль, что один из моих парней перенервничал и выстрелил в вас. Видите ли… нескольким бозо стало плохо, и мы им помогаем. Конечно, мы не хотим, чтобы кто-нибудь увидел их в таком состоянии.
– Если бы он в меня попал, вам пришлось бы сожалеть намного больше, – прорычал Доулинг.
Он дошел вместе с полисменом до перекрестка. Верно, трое бозо были очень больны. От них так разило спиртным, что не оставалось никаких сомнений о причинах этой болезни.
– Вот это и есть супермены, никогда не позволяющие себе повеселиться, – пробормотал один из полисменов. – Ну и дела.
* * *Даже гранит разрушается, но на это требуется время. Доулинг, помогая Артуру Си сплетать паутину, заметил, что молодость незаметно кончилась. Его еще упоминали как «растущего молодого человека», но уже не выделяли слово «молодой». Дочь училась уже в старшем классе, и теперь ему не так нравилось наблюдать, как она превращается в красавицу. Ему приходилось стараться, чтобы она не попалась на глаза тем бозо, с которым он держал постоянный контакт.
– Если мы подключим еще парочку бозо в операцию с космопортом, – пожаловался Си, – то «Китайско-американская» может спокойно продать свою долю в Америке и вернуться в Китай.
Доулинг усмехнулся.
– Мы ведь ведем их туда, куда нам надо, разве не так?
– Еще бы! Они выполняют наши… намеки… послушно, как овечки. Но…
Телефон на запястье Доулинга запищал. Голос Джаггинса резко произнес:
– Доулинг! Случилось ужасное! Мак-Уиртл застрелил Соловьева!
– Что, убил?
– Да!
Доулинг присвистнул. Соловьев был администратором всей Северной Америки.
– Это была ссора из-за… ты помнишь ту девушку, Элен Кистлер, которую ты познакомил с Мак-Уиртлом в прошлом году? – продолжил Джаггинс. – Они поссорились из-за нее!
– И что же будет?
– Не знаю, но Австралия скоро начнет копать. Они пришлют следователей. Одному богу известно, на что они способны.
– Хорошо, – успокоил его Доулинг. – Сейчас мы все должны держаться вместе. Передай это остальным.
* * *Австралия крепко взяла их за горло. Через неделю штаты среднеатлантического побережья кишели бозо-следователями, жестокими, мрачными и подозрительными. Простые граждане, чья ненависть к своим хозяевам к этому времени слегка разбавилась фамильярностью, обнаруживали в утренних газетах все новые и новые драконовские запреты, целью которых было «поднять невероятно низко павшие моральные устои, преобладающие в Северной Америке». «Абсолютное запрещение опьяняющих напитков». «Запрет для замужних женщин работать за плату». «Запрет на курение в общественных местах, включая улицы, отели, рестораны…»
Болдуин Доулинг вошел в кабинет Джаггинса. Администратор Филадельфии теперь обитал в огромном помещении, где пол был покрыт ворсистыми коврами, в которых нога тонула по щиколотку. Джаггинс и пять других местных бозо ели глазами одного из следователей, маленького злого центаврианина.
– Давай, топай к остальным, – прошипел человечек, явно спутав Доулинга с другим центаврианином, и продолжил прерванную тираду:
– И я обнаружил, что вы погрязли в коррупции и разврате! Чай! Кофе! Табак! Спиртное! Женщины! Взятки! И они еще называют себя центаврианцами! Насквозь прогнившие грязные ничтожества! Сейчас вы отправитесь со мной. Мы вылетаем в Австралию специальным рейсом. Там вы предстанете перед судом за такое количество коррупции и аморальности, которого хватит, чтобы отправить на виселицу целый континент. И не беспокойтесь о багаже. Там вам потребуется только гроб. Пошли.
Он подошел к двери и распахнул ее пинком. Шестеро бозо с потрясенными лицами направились к выходу. Вколоченная в них с детства дисциплина сработала и сейчас.
Доулинг поднял глаза на Джаггинса. Тот ответил ему мрачным взглядом.
– Хочешь позволить ему увезти вас, как мальчишек? – негромко произнес Доулинг.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы же сильнее его.
В кабинете медленно погас свет. Джаггинс молча посмотрел на своего мучителя. Остальные бозо тоже остановились и уставились на него.
– Ну?! – рявкнул коротышка. Ему даже на секунду не могло прийти в голову, что его приказ не будет выполнен.
Шестеро двинулись на него со всех сторон. Сначала он удивился, потом изумился, потом разгневался, потом встревожился. Его рука потянулась к карману. Бозо навалились на него одновременно. Хлопнул одинокий выстрел. бозо отступили. Следователь остался лежать. Выстрелом у него снесло половину лица.
– И что теперь? – застонал Джаггинс. – Что с нами сделают, когда узнают? Куда нам теперь? А это что?
«Это» было шумом разъяренной толпы, что неслась по улице и громила все подряд только потому, что ее переполняла злость.
Бозо побежали вниз, Доулинг за ними. Возле входа в здание слонялось несколько спецполицейских. Толпа обходила их стороной, хотя никто из них не достал оружие.
– Почему вы не стреляете? – заорал один из бозо на их командира. Тот безразлично зевнул.
– Потому, Джек, что нам тоже не нравится, что нельзя курить в общественных местах. Как и им.
И он повернулся к центаврианцу спиной.
Как оказалось, толпе не хватало только этого проявления безмолвного одобрения. Но к тому моменту, когда она достигла портала, шестерых бозо там уже не было. С непостижимой скоростью они умчались через черный ход.
Болдуин Доулинг, с достоинством отступив в сторону, чтобы не мешать толпе, набрал номер на наручном телефоне.
– Эй, Артур! Джаггинс со своими приятелями прикончили следователя и смылись! Похоже, что они уже немного не в себе. Я попробую дозвониться в Нью-Йорк, вдруг удастся начать заварушку и там. Теперь они против нас слабаки! Попробуй узнать, что творится в Китае! А в Филадельфии мне надо организовать какое-то промежуточное правительство. Ну и дела!
После звонка в Нью-Йорк Доулинг узнал, что и там разбушевалась толпа – и не одна, – и что центаврианцев, не успевших сбежать, просто линчевали. Их начальник, новый администратор Нью-Йорка, был в стельку пьян и не в состоянии отдавать приказы в критический момент…
Толпами в Нью-Йорке, как
